Он глубоко дышал, пережидая очередной резкий приступ одиночества, обнимая себя руками. В солнечном сплетении неприятно отдавало липким страхом и паникой, и он старался перестать дрожать.
Наконец, стало чуть легче, и он словно замороженными пальцами кое-как вытащил сигарету из пачки и чиркнул желтой зажигалкой. Прислонился горячим лбом к косяку, на несколько секунд зажмурился и выдохнул горький дым. Он поплыл клубами к потолку, тут же растворяясь в напряженном воздухе.
Хотелось только заснуть и не видеть снов, не думать ни о чем.

Он был слишком слаб, чтобы признаться себе, что хочет, чтобы кто-то принадлежал только ему одному. Он был слишком слаб, чтобы улыбаться по-настоящему.